(Продолжение статьи Владимира Миронова)
Все части:
Владимир Миронов. Голод. Часть 1. На пути к катастрофе
Владимир Миронов. Голод. Часть 2. Военный поход на рынок
Владимир Миронов. Голод. Часть 3. «Сначала съедим лошадей, а потом – комиссаров»
Владимир Миронов. Голод. Часть 4. Тучи над городом встали
Владимир Миронов. Голод. Часть 5. Не ходил бы ты, сынок, во солдаты…
Владимир Миронов. Голод. Часть 6. Битва за хлеб
Владимир Миронов. Голод. Часть 7. Продналог вместо разверстки
Владимир Миронов. Голод. Часть 8. Битва за хлеб. Продолжение
Владимир Миронов. Голод. Часть 10. ПОМГОЛ
Владимир Миронов. Голод. Часть 11. Неделя длиною в месяц
Владимир Миронов. Голод. Часть 12. Дороже золота
Владимир Миронов. Голод. Часть 13 (заключительная). Заграница нам поможет
Часть 6. Битва за хлеб
В поздне-советские годы это словосочетание приобрело откровенно патетическую окраску, призванную, по мнению авторов, мобилизовать сельских тружеников на ударную, «боевую» работу по уборке урожая. В двадцать первом же году прошлого века битва эта была самой что ни на есть реальной и, порой, кровопролитной.
Утром 17 марта в Усолье Сызранского уезда произошла стычка продотряда с местными крестьянами, шестеро из которых были убиты и семеро ранены. Еще пятеро погибли и больше десяти получили ранения в Брусьянах Жигулевской волости того же уезда при вывозке хлеба, который местные хотели оставить себе. Уговоры не помогли и тогда толпа навалилась на бойцов, пытаясь их разоружить. Те рассыпались в цепь и дали три залпа вверх. Крестьяне было остановились, но убедившись, что огонь никому из них не причинил никакого вреда, вновь ринулись на красноармейцев. Четвертый залп пришелся уже по толпе.
К счастью не всегда и не везде подобные инциденты завершались так же кроваво, хотя зачастую ситуация оказывалась, что называется, на грани.
Четвертого марта в Сенгилее уездный продком окружила толпа возбужденных крестьян, требовавших хлеба. Пришлось вызывать кавалерийский отряд, который ее и разогнал.
Спустя три дня похожий случай имел место в Симбирске, когда в уездный исполком с требованием хлеба явились сорок крестьян из Покровской волости. Выпроводить их удалось лишь с помощью милиции.
Обоз из 34 подвод прибыл в Новый Урень Шумовской волости утром 11 марта. Возглавлял кавалькаду уполномоченный Ундоровского волисполкома товарищ Герасимов, имевший при себе наряд волостного земельного отдела на вывоз из местного общественного амбара 750 пудов хлеба, предназначенного для голодающих жителей села Ундоры. Однако миссия оказалась невыполнима – местный сельсовет в отпуске зерна отказал, мотивируя это тем, что жители его все равно не отдадут.
Получив от ворот поворот, Герасимов отправиться к начальнику хлебозаготовительного оперштаба четвертого района товарищу Андрееву. Тот наложил гневную резолюцию с требованием немедленно отпустить требуемое. Но и это распоряжение сельсовет проигнорировал. Тогда разгневанный начштаба лично отправился в непокорное село с твердым намерением во что бы то ни стало выполнить наряд Ундоровского волисполкома.
В Урене ударили в набат. У общественного амбара мгновенно собралась толпа, состоявшая преимущественно из женщин и подростков. Под шум и крики, что хлеб они не отдадут, люди повалили на землю охранявшего амбар сторожа и отобрали у него ключи. А прибывшее начальство в лице товарища Андреева, окружили и безо всякого почтения принялись мутузить, так что тому пришлось выбираться из толпы под угрозы, что его скорее разорвут, чем позволят вывезти хлеб.
Выполнить наряд удалось лишь с третьей попытки, да и то лишь с помощью специально вызванного отряда губчека под командой товарища Ломовцева, который заодно арестовал зачинщиков бунта – жителей Нового Уреня Д. Ермилова, М. Филянина и М. Кузнецова, которые были препровождены в Симгучека.
В Сызрани заградительные отряды отбирали у проезжих, а также у торговавших на рынке крестьян все продукты весом даже меньше одного фунта, изымая порой единственную курицу. Но народ пока терпел, хотя напряжение все возрастало. Особенно в Сенгилее, где с тревогой ожидали большого наплыва жителей окрестных волостей с требованием хлеба. Пока же толпы голодающих, открыто называвших продработников грабителями, осаждали волостные органы власти, но не добившись результата вполне могли двинуться в уездный центр.
Росло противодействие крестьян и в Симбирском уезде: в Шиловке жители требовали распределения хлеба, хранившегося в общественных амбарах. В Криушах сход постановил не давать вывезти хлеб, избрал своего ключника и вручил ему один из ключей от государственного амбара. В Нагаткинской волости собрание женщин, параллельно волсовету, избрало свой, который постановил ходатайствовать перед властями о не вывозе собранного хлеба.
В Загудаевский Волисполком из села Аненнкова требованием хлеба явилась толпа крестьян, вооруженных, кто топором, кто палками. Усмирять их пришлось с помощью милиции, которая смогла разрешить конфликт мирно, и люди в конце концов разошлась по домам.
Подобные настроения скверно отражались на морально-психологическом состоянии воинских частей. Так, красноармейцы 178-го батальона по реализации урожая, дислоцированного в Гладчихе, что в семи верстах юго-западнее Тереньги, а также часть 28-го запасного полка в самой Тереньге, поддерживая крестьян, швыряли в Сельсовет свои винтовки и патроны.
Однако пока битва за хлеб шла относительно бескровно. Трудно сказать, что именно способствовало этому. Возможно, свою роль играло хладнокровие и житейская мудрость начальников отрядов. А, может быть, телеграмма Губернского продкомиссара и заведующего военотделом, направленная всем уездным продкомам и заввоенбюро. В ней говорилось: «Вследствие окончания заготкомпании и необходимости с особой осторожностью относиться к применению вооруженной силы в предвидении семкомпании, предлагаю в срочном порядке под личную ответственность пересмотреть потребность Упродкомов в вооруженной силе, выслав таковую нарочным Военному Отделу Губисполкома. Одновременно предлагается принять к неукоснительному руководству не задерживать своими распоряжениями войска, освобождающиеся от продработ…».
То есть армия из села, вроде бы уходила. Но «битва», увы, не заканчивалась и волнения в селах лишь нарастали. Толпы крестьян, сначала преимущественно женщин, к которым потом присоединялись мужчины, шли к Сельсоветам и требовали хлеба. А не получив таковой, пытались громить государственные ссыпные пункты. Где-то такие погромы удавалось предотвратить с помощью военных, а где-то, амбарные замки взламывали и хлеб разбирали. Нередко в подобных акциях участвовали представители сельских и даже волостных советов.
Сплошь и рядом крестьяне отказывались выполнять Гужевую повинность, то есть перевозить на своих подводах разного рода казенные грузы, в том числе и хлеб, ссылаясь на отсутствие корма для лошадей. Например, в Сенгилее, на наряды, получение от уездного компрода, из сел поступают постановления общих собраний об отказе от их выполнения впредь до выдачи фуража. В результате его вывоз из общественных и государственных амбаров прекращался.
Таким же было отношение и к трудовой повинности. Мобилизованные для работы на государственных предприятиях и в учреждениях просто ничего не делали, даже несмотря на то, что им выдавался минимальный паек. Поэтому, по мнению руководства того же Сенгилеевского уезда, «дальнейшее содержание их на работах есть ни что иное, как праздная трата продуктов, усиление недовольства властью и ущерб крестьянским хозяйствам».
Между тем, приближалась посевная, однако к началу апреля во многих селах все еще не были избраны сельские «посевкомы», поскольку крестьянство относилось к таковым откровенно враждебно, и требовало прежде обеспечить их необходимым количеством семян, а лошадей – фуражом.
Недовольство в связи с маленькими продовольственными пайками и отсутствием предметов первой необходимости, выражали и служащие уездных учреждений, не имевшие возможности приобретать то и другое на рынках.
Все это брожение было густо настояно на ходивших по селам слухах о восстаниях в Сибири и других губерниях, а также в Кронштадте. Однако разгром последнего волну грядущих беспорядков несколько притушил.
(продолжение следует)
Все части:
Владимир Миронов. Голод. Часть 1. На пути к катастрофе
Владимир Миронов. Голод. Часть 2. Военный поход на рынок
Владимир Миронов. Голод. Часть 3. «Сначала съедим лошадей, а потом – комиссаров»
Владимир Миронов. Голод. Часть 4. Тучи над городом встали
Владимир Миронов. Голод. Часть 5. Не ходил бы ты, сынок, во солдаты…
Владимир Миронов. Голод. Часть 6. Битва за хлеб
Владимир Миронов. Голод. Часть 7. Продналог вместо разверстки
Владимир Миронов. Голод. Часть 8. Битва за хлеб. Продолжение
Владимир Миронов. Голод. Часть 10. ПОМГОЛ
Владимир Миронов. Голод. Часть 11. Неделя длиною в месяц
Владимир Миронов. Голод. Часть 12. Дороже золота
Владимир Миронов. Голод. Часть 13 (заключительная). Заграница нам поможет